В начале был Бог. Демиург, Создатель или, в наиболее скептичной трактовке, некая космическая сущность, чье могущество могло посоревноваться только с Его стремлением созидать. Бог создал Терру, сжав, как считается, в своей могучей руке прах мертвых звезд; слезами своими наполнил Он новорожденный мир Жизнью, а капля крови помогла сдвинуться с места Времени. Жизнь и Время породили род людской, но была ли в том заслуга Создателя? Он, кажется, и сам не знал. Не понимал. Сомневался.

Шли годы. Сотни и тысячи их, и с каждым новым влияние Создателя и его участие в жизни простых смертных постепенно сходило на нет. Люди менялись, развивались, но ни единого мгновения не стояли на месте, постепенно оставляя позади своего несчастного, одинокого Бога - не они отныне стремились к тому, чтобы познать Его, но, напротив, Создатель сам пожелал приблизиться к тому, что уходило далеко за рамки Его понимания.

Он разорвал свое физическое тело, и из частей оного родились новые, Молодые Боги, и каждому из них досталось что-то свое:

Цирцею, воплощению магии и порядка, вверили глаза Создателя и Его голову.

Кхаорине, воплощающей в себе аспект сомнения, достались Его легкие и руки.

Агалевиан, символу плодородия, перерождения и справедливости, выпали печень и живот.

Майеркваг, бог красоты и размножения, получил гениталии и ноги.

А вот душу Создатель оставил при себе. И, будучи бестелесным духом, исчез - по доброй ли воле или супротив нее? Растворился ли в порывах ветра или же собственными детьми, не способный оказать сопротивления, был заперт в тверди лунного камня? Никто не знал о том тогда. Не знает и сейчас.

Юные Боги не получили от своего прародителя никаких наставлений, оставшись с детищем Его один на один. Они были сильны и амбициозны, а в отношении людей и прочих разумных - еще и страшно ревнивы. Они жаждали их внимания, поклонения, и были отнюдь не против посоревноваться друг с другом в том, чья паства наиболее преданна и многочисленна. Чем дальше Они заходили в своем соревновании, тем сильнее это извращало их суть, ведь Боги и впрямь смогли уподобиться людям. И перенять худшие их аспекты.

Правление Богов обрело тираничный, извращенный характер: подвергая души смертных Великому Суду, Цирцей не пускал на него Агалевиан, а потому справедливости его решения были лишены. Сама Агалевиан, позавидовав брату и тому влиянию, что он имеет, начала захлебываться собственной желчью, заболела и ослабла - в таком состоянии ее возжелал младший из Богов, Майеркваг, и вместе они породили множество самых страшных чудовищ. Кхаорина, наблюдая за каждым из них и каждое их действие подвергая сомнению, воспылала пламенем гнева - она возненавидела и братьев своих, и людей, и саму себя, способную отныне найти удовлетворение лишь в жестокости.

Вера людей и преданность их Новым Богам ощутимо ослабли, и это побудило их начать крестовый поход против тех, кого впредь они считали не Богами, но узурпаторами. Долгий, кровопролитный поход против поработителей и тех, кто до последнего оставался им верен, привел к великой победе: сразив Цирцея, люди сами принялись судить его, быстро исполнив жестокий приговор. Они убили Бога, не зная, сколь катастрофические последствия это будет иметь.

Цирцей пал. И ткань мироздания треснула, точно доселе держалась на одном только добром слове: воплощение Порядка исчезло с просторов Терры, и всякое ограничение потерял Хаос. Оставшиеся в живых Боги осознали, что, несмотря на вражду меж ними, только вчетвером они могут влиять на мир полноценно, да было уже слишком поздно - силами справиться с катаклизмом, что охватил планету, троица не располагала. Когда земля разверзлась, все они рухнули в пропасть, вслед за телом своего павшего брата, и с тех пор назывались Падшими.

Скованные страхом навсегда остаться в кромешной тьме, Падшие забрали с собой Солнце. Терра, от которой остались одни лишь ошметки, погрузилась во мрак, и последний из выживших жрецов взмолился Падшим с просьбой о снисхождении.

Так появились вампиры во главе со своим Прародителем. И настал век их безраздельной власти.

Век без Солнца, под гнетом вампиров выдался для человечества непростым: приходилось много и тяжело работать, восстанавливая то, что было разрушено, и жить перебежками от одного источника света к другому. Терры отныне не существовало - их домом стал Альбион, неопределенных размеров часть суши, на которой от былой цивилизации остались только следы. Многое приходилось постигать заново, иными путями, и бороться с проблемами, каких раньше не существовало.

В этот период ученые дают определение понятиям Потустороннего Мира и Грани, что отделяет его от реального. Грань невероятно тонка, а потому через нее с легкостью продираются демонические отродья - дети, которые продолжали выходить из чрева Агалевиан.

Вампиры постепенно возвращались к той форме общества, что была знакома им еще до Апокалипсиса, и неминуемо погружались в междоусобицы, раздраи, интриги. На желающего заявить о своей единоличной власти над родичами находилось с десяток несогласных; так, кланы сражались друг с другом и не подозревали, что прямо под носом у них зреет восстание.

В этот раз люди подготовились много лучше, уверенные, что неприятных последствий их прошлого похода удастся избежать. У них появился предводитель, именующий себя Лорд Баллергаут - один из первых магов, которому хватило воли обуздать свои разрушительные способности, и первый из рода людского, кто смог объединить выживших под своим началом. Он сверг Прародителя, а это, в свою очередь, позволило провести ритуал, который вернул Солнце в реальный мир.

Проведя столько лет во тьме, Солнце не источало света. Тогда Лорд Баллергаут вырвал из груди собственное сердце, огня которого оказалось достаточно, чтобы снова разжечь звезду - она поднялась высоко-высоко в небо, и день этот вошел в историю, как первый в новом летоисчислении. Первый день от Восхода.