Вообще-то слоняться без дела Киса терпеть не могла. Если время есть, значит надо было проводить его с пользой. Форма механика на судне не будет ждать лентяев. Однако то утро не задалось. Мать как-то больно дернула за хвост, требуя немедленного побега дочери из родного дома, и ссылаясь, что нечего тут Иде торчать, когда она, монструоза одинокая, ждет гостя милого. Крайне непонятное требование, и крайне непонятный хахаль. Приличные мужчины к любовницам ходили по вечерам, а не перед рассветом. Но Ида не спорила. Собрав скудные остатки накопленного с предыдущих ограблений, побрела себе прочь из гетто. И тут ее ждала новая засада. Единственный человеческий книжный, обычно спокойно обслуживавший квартеронов, сейчас был переполнен посетителями в честь выхода какой-то новой книженции про баронессу Айгерштах и ее постельные приключения. Дамы средних социальных слоев косились на Кису с таким презрением, что прежде чем она смогла добраться до полки с научными трактатами по физике, администратор крайне нетактично развернул ее сразу на все сто восемьдесят градусов, посылая в свободный полет до двери и рассыпаясь угрозами, едва ли не столь же красноречивыми, как и слова подвыпившей матери. Ну, когда та дергала за хвост и поливала дочь пятиэтажными ругательствами, что та портит ей всю личную жизнь.

А в довершение все империумы, тщательно распиханные по карманам, в полете как-то со звоном разбежались под книжные полки. И вернуть Иде их не дали, заразы. Закрыли дверь прямо перед носом и табличку вывесили, что сегодня квартеронам вход запрещен. Дамы, разумеется, радостно продолжили обсуждать всех новых любовников баронессы Айгерштах, а Иде ничего не оставалось, кроме как понурившись побрести куда глаза глядят. День только начинался, а Создатель уже был не на стороне своего чада. Интересно, какой предок ее так согрешил, что она теперь расхлебывает паутину из неудач?

- Ладно хоть химерой родилась... - бурчала она тихо себе под нос, пиная какую-то калитку и пробираясь в тишину чужого внутреннего дворика. - Хотя нет. Жаль. Была бы какой-нибудь жабоголовой, наверняка побоялись бы тронуть. Да эти тетки наглые сами бы разбежались в ужасе...

Она еще более озлобленно пнула на этот раз какую-то ветку и тут остановилась, принюхиваясь. Пахло едва уловимо знакомо. Что-то, что она могла вспомнить, если хорошенько покопается в голове. Запах, который она пару раз улавливала в доме своего наставника по письму, квартерона образованного и при деньгах. Печенье! Настоящее печенье! Да еще и с шоколадом! Удовольствие, доступное человеческим детям или тем, кому удалось вырваться из дрянного сообщества сирого и убогого гетто. Вот Ида никогда шоколад не пробовала. Печенье только раз, и то старое и едва не поломавшее ей зуб. Один бандит угощал, хваля за успешную работу.

Киса облизнулась. Рот наполнился слюной в предвкушении. Обычно она не имела привычки воровать еду. Разве что в детстве в кондитерской сладкие куски карамели из патоки. Но всегда можно было сделать исключения. Тем более человекам вряд ли будет жалко двух-трех печенек. Верно ведь?

Она подобралась к окну, едва ли не молясь на вид еще теплых сластей на противене. На всякий случай поглазела на кухню, чуть приподняв глаза над подоконником. А затем просто цапнула пару печенюх, сдерживая шипение, когда они слегка обожгли ей пальцы.  И тут же бесшумно сиганула за ближайший куст.

- Благослови создатель эту хозяюшку! И прости меня за грехи мои...

Квартеронка перекрестилась быстро и нетерпеливо, а потом жадно вгрызлась в первое печенье.

Квартиронка как раз дожевывала последнее печенье, от наслаждения вкусом забывшись переполнила прекрасным десертом весь рот. От того едва не поперхнулась, когда услышала голос по ту сторону куста. Голос был мужским и достаточно грубоватым. Значит не сын хозяюшки, а скорее муж. Или сын? Ида прищурилась, увлекшись этой мыслью. Хорошо, когда есть нормальная семья. Сладости по утрам и кто-то, кто защитит эти сладости от чужих ручищ. Такое правда почти всегда бывает только у людей. Квартероны не жили в уютных домиках с задним двориком и преимущественно стояли каждый за себя. Если там еще было кому стоять после выпитой бормотухе сивушной, от которой в половине случаев слепнешь. Или тяжелой смены на двое суток на каком-нибудь складе за пару империумов. Повезло ведь...

- Как будто написано было, что сие есть грех. Таблички не висело, вообще-то - прикрикнула она после долгого молчания, затянувшегося исключительно пока она пыталась проглотить остатки яства. - И если бы не хотели делиться, могли бы лучше запирать ворота во двор. А то распахнули их словно для гостей.

Наглая Киса встала из укрытия, нависая слегка над ровно остриженным кустиком только вполне человеческим верхом. Уж очень постараться нужно, чтобы приглядеться и увидеть зрачки неправильной формы. Подросток нескладный, как он есть с наигранно возмущенным выражением лица и кучей крошек вокруг губ, как несомненные улики совершенного деяния.

- Ух ты! Так ты не просто человек! Ты еще и святой отец. И не стыдно отказывать бедному ребенку в радости? Еще и судить его, когда сами в просак попали? А как же все разговоры о милосердии и доброте святош Императора?

Она мило улыбнулась, однако вышло совсем как-то... некрасиво. Словно с издевкой.