Эллара задумчиво смотрела в окно, подперев подбородок рукой. Маленькие едва прозрачные снежинки за стеклом алхимической лаборатории скорее напоминали дождевую морось, если бы не след птицы на наружном подоконнике, припорошенный свежей бледной кашицей, тающей едва ли не на глазах. Птица была явно крупная, крупнее голубей или воробьев, любивших прикармливаться нерадивыми вечно жалеющих их младшекурсницами крошками столового хлеба. Ворона, не иначе. А если ворона к окну прилетал, да еще и сидела неподвижно - ждать беды. Так, по крайней мере мать всегда говорила. Сама Эллара в приметы подобные не верила с тех пор, как профессор Тривондье на первых же лекциях развенчал глупые и антицерковные верования необразованного народа. Образованные в такую чушь не верят. И так как Эллара приписывала себя к девицам безусловно высшего образования, она не верила и подавно. Но все же...

...Маленькое неприятное чувство осталось. Свербящее. Напоминавшее о темных ночах заводского поселка, когда гул с мануфактуры возрождал в памяти детской головки сказки о тех, кто живет за Гранью. О монстрах с болот, которые уносят непослушных детей в самую топь и сжирают в оковах трясины. И о воронах, которые несут в клюве смерть...

Эллара вздрогнула, пытаясь отогнать от себя прошлое. Не самое неприятное прошлое, но отныне чужое. Резко встала, расправив плечи и скучающе посмотрела в сторону двери. Как и ожидала, мистер Высокородие опаздывал. Впрочем, это юную девушку не удивляло. Морис Монтгомери, чтоб его, никогда не отличался пунктуальностью, когда дело доходило до совместных занятий с Элларой. И сама Эллара склонна была считать, что все дело в ее происхождении. Когда Анна решалась присоединиться к подготовительным, мистер Высокородие наоборот всегда был в библиотеке или в классе раньше назначенного срока, проявляя не просто пунктуальность, но почти заинтересованность. Что для студента его уровня увлечения учебой смотрелось несколько странно.

Тяжко вздохнув и мысленно настроившись ждать до последнего, Эллара села за первую парту с котлом и реактивами. Только железная приобретенная воспитанным за годы обучения терпением помогла ей не послать все к черту и не начать лабораторную работу одной. Так было не правильно. Завтра на лекциях этого придурка Мориса попросят рассказать о проделанном эксперименте. И что он скажет? Что Эллара потратила все нужные составные в одиночку? Что Эллара лишила его права самому освоить подготовку противоядий? А еще посмотрит глазами на мокром месте, полными едва ли не юношеской обиды. На Эллару этот взгляд не действовал. Но на остальных... С них станется шептаться за ее спиной, что вот она, выскочка из болот, обижает его высокородие бедное из зависти.

"Чтоб к тебе призрак утопленницы вечно зареванной привязался. Благородие чертово" - на наречии низов выругалась она. А пальцы в тонких перчатках тянулись, предательски тянулись к мисочке с семенами шеффлера.

Скрип двери она не услышала, как и шагов. Слышал ли Морис ее проклятие она не знала. Но даже если услышал - какая разница? Мистер Благородие в ее глазах был последним человеком в этой академии, к кому хотелось набиваться в друзья.

"Ты опоздал, Благородие. Так что препарировать древолаза будешь ты." - она мстительно улыбнулась, не поворачиваясь к нему лицом и наконец-то подтянула к себе вожделенную миску.     

О, это была отличная месть. Зная впечатлительность Мориса, Эллара уже представляла все оттенки его брезгливости, ужаса и недомоганий, когда он поймет, что резать придется ЖИВУЮ лягушку.

Отредактировано Ellara Grimson (2025-03-30 22:56:04)

Эллара поморщилась, недовольно дернув головой в его сторону. Имел же наглость не просто опоздать, но и отличный план мести обломать. В этом был весь мистер Высокородие. И это изрядно подбешивало. Эллара просто отвыкла от того, что ее планы, пусть даже совершенно детские и лишенные привычной практичности, так беспардонно ломали. Впрочем, ей хватало ума промолчать хотя бы на этот раз.

- Не жаба. Не жаба! Лягушка.

Голос Эллары буквально источал раздражение. Его она просто не могла сдержать, когда так нагло в ее присутствии проявлялось невежество. По ее совершенно нескромному мнению было отвратительной расточительностью тратить свободное время на какие-то молодежные пустые занятия, когда этажом выше была одна из величайших библиотек Империи. И если бы Морис потрудился хотя бы дважды в неделю туда наведываться не ради вынужденных докладов на десять страниц, а ради эрудиции, он бы сделал одолжение и не обзывал несчастных прыгучих древолазов жабами.

- И какой смысл избегать Рудольфа? Ты не пробовал быть более... социальным? Научиться говорить "нет" к примеру. Хотя... - Элара снова поморщилась, потерла переносицу и следом махнула рукой. Пальцы другой руки уже аккуратно сдавливали семена шеффлеры, размягчая их для более быстрого растворения яда в будущем вареве. Тонкое презрение прорезало девичьи губы.- Для того, чтобы говорить "нет" надо иметь смелость, верно? Или хотя бы толику уверенности. Мистер Благородие же выше этих качеств, как я понимаю.

Опять же, она никогда не старалась стать его другом или понять его. Морис в глазах Эллары был ничем не большим, как трусливый слюнтяй. Он напоминал Анну в первый год в академии знакомства. Вот только Анна, подобно прекрасной бабочке, выпорхнула из кокона в новую реальность их положения, принимая как данность природы и мироздания изменения в собственной жизни. А Морис Монтгомери, судя по наблюдениям Эллары, остался гусеницей, которая боялась окуклиться.

Эллара понимала, что слишком напирала. С другой стороны, ей и правда надоело. Надоело, что ее ставят в пару с тем, кто постоянно опаздывает. А впрочем, сегодня даже не он вовсе был виновен в ее дурном расположении. Она снова потерла переносицу и тяжко вздохнула. Нужно прекратить срываться. Уже даже Анна жаловалась, что ее подруга слишком нервная и колкая в последние недели. Зачеты, чтоб их.

- Ладно... Вдох выдох. Без обид, да? Не буду лезть тебе под кожу. Там все равно ничего интересного.

Она не глядя кивнула головой в сторону.

- Древолаз в...

Секунда.

Еще секунда.

Лишь бы не разругаться. И на этот раз не на несчастного надоевшего Мориса, а на собственную дыру в памяти.

- Я, кажется, забыла его забрать. Или не забыла. Грань меня раздери... - она зажмурилась в тщетной попытке вспомнить, а затем совершенно не свойственно для самой себя поникла, опустив плечи.

- Я не помню... - пробурчала мрачно Эллара, покраснев и боясь поднять взгляд от чертовой миски с семенами.

Обреченный вздох сорвался с губ. Она все еще не поднимала глаз с миски на столе. И не хотела поднимать. Стыд опалил щеки неприятным неровным румянцем.

- Ты же понимаешь, что состав Гатта к тому моменту потеряет часть свойств? И выжимка будет чрезмерно токсичной. Априори мы соблюдаем условия шкалы Хадальского. Но профессор Хутч нас завалит. В прошлом году мы с напарником предоставили более безопасную без выраженных побочек микстуру захвата норадреналина. Хутч убрал сорок баллов за не классическую реакцию и принижение свойств реагентов.

Еще более тяжелый вздох напоминал недовольное сопение. Эллара слишком хорошо понимала, что ошибки в этом году приравнивались к роковым. Весной будет церемония аугментации и как следствие распределение по узким специальностям и наставникам. Морис мог не переживать за последствия. Будь он хоть полным профаном по всем занятиям, его родня выбьет ему лучшего наставника. Коррупцию никто не отменял, хоть церковь Соляриса и старалась с ней бороться по мере сил. А что делать ей? У ее отца денег не хватало даже на новые ботинки к новому году. Старый мистер Гримсон даже просил пару мелких империумов у нее в долг. На помощь родни полагаться было бессмысленно. Анна? У Анны самой минусы по магической этике и граневодству. Кто бы ее саму вытянул...

- Мы в дерьме, да? - Эллара впервые подняла на него лицо. Не лицо зазнайки, преисполненной гордости. Глаза едва ли не краснели. Отсутствие слез было только следствием того, что она пока что сдерживалась. Пока что... - Я правда помню, что забрала древолаза. По крайней мере то, как убирала банку с ним в сумку. А дальше - провал. Грань раздери, прости меня. Это я виновата...

Она нервно встала. Глаза упали на полки с реагентами в конце аудитории. Бешено забегали, словно что-то выискивая. А затем она сама резким шагом направилась к ним.

- Все хорошо. Я все исправлю. Нам ведь не обязательно именно колумбийскую выжимку яда делать? Можно... можно поиграть творчески.

Шаг стал решительнее. Челюсть сжалась. Им нужен был способ проявить себя. Способ, который одновременно устроит профессора Хутча и прибавит баллы за задание обоим.

Завтра - хорошее слово только для тех, кто в него верит. Или для тех, кому "завтра" купят и уложат в гостинце между новой шелковой рубашкой от известного портного дома и украшенной коробкой с любимым печеньем. Печенье пахло чем-то сладким, приятным и чужим таинством. Таинством чужим, которое Эллара не могла понять. Не могла, а от того в коей то мере завидовала. Ни гостинцы из дома, ни печенье, ни деньги на Завтра ей никогда не присылали.

- Тебе легко говорить. Наверняка твой père после аугментации обеспечит тебя лучшим наставником по любой школе магии, какую бы ты не выбрал. Для тебя потерять тридцать баллов по итоговому зачету - не страшно. В конце концов твоя фамилия, твой род будет играть более решающую роль по сравнению с зачеткой.

Эллара не обвиняла его. Она просто констатировала факт спокойным, слегка усталым голосом. Пальцы плясали по банкам и мензуркам с реагентами. Взгляд пытливо впивался в редкие составы. В голове проносились формулы, вычитанные в углубленной литературе по предмету.

- А я, знаешь ли, Гримсон, а не Монтгомери. И я не могу похвастаться красивой родословной и связями с министрами. По прорицанию и так всего четыре достойных наставника. Один отойдет Гарведу, потому что его дядя - глава академического совета ПОМНи. Двое - Алисе Пиккл и Томасу Найтширу. Пикклы держат две мануфактуры, а Найтширы неплохо разжились на торговле мехами. Остается последний, который выберет себе только лучшего из лучших. Зачетка, личное дело, характеристика от преподавателей. Все должно быть идеально. И минус баллы по общей алхимии - это явно не в пользу претендента. Меня и так вчера на истории завалили с эпохой двунаместничества.

Она взяла одну банку и с большим интересом ее оглядела. Принюхалась. Травяной состав Браузе делался в общей сложности более недели: сушка, измельчение, постепенное добавление ингредиентов каждый в определенную лунную фазу. Потому Хутч дозволял использовать уже готовые составы с полки, чтобы не тратить время.

- Давай... Давай просто закончим сегодня. Сделаем не колумбийский яд, а нечто иное. Браузе отлично подойдет для двух видов противоядия. Или для зелья живого пламени, как усилитель.

И она посмотрела на него. С надеждой. Все еще с покрасневшими от непролитых слез, но полными немой убежденности глазами. Эллара знала, что все три варианта сложны в изготовлении. Но за шанс она не могла не ухватиться.

Эллара благодарно улыбнулась. Улыбка вышла мягкой. Испортило ее только промелькнувшее в глазах чувство самодовольного удовлетворения. Разумеется, приятно, что она смогла убедить Мориса "Его Благородие" Монтгомери. И не важно, сделано это было из жалости к ее положению или от невозможности терпеть ее доводы. Юная мисс Гримсон довольствовалась результатом, а не излишней совестливостью и добродетельностью в пути достижения этого результата. Ему еще повезло, что она не перешла к шантажу, искусству которого ее на личном примере обучила милая Анна.

- Вот и славно, - от покраснения глаз не осталось и следа, когда она небрежно передала ему состав Браузе. - Я займусь формулами.

Она даже не села за стол, лишь наклонилась, нетерпеливо и с усмешкой перелистывая страницы своих конспектов со скоростью того, кто явно помнил и был готов в любую секунду открыть нужную страницу, даже если его разбудить посреди ночи и заставить искать в темноте.

- Так... вот... Нашла! Одна седьмая унции порошка из каменного угля на ровно две пинты чистой воды. Помешивать на среднем огне до кипения.

Словно на пружине слегка подпрыгнув, распрямилась и тут же вернулась к шкафчику.

- Нашла! Каменный уголь есть! - не прошло и пяти секунд, как она триумфально воскликнула. - Сразу захвачу выжимку из сацифоры  и железу саламандры.

Вернулась она уже в обнимку с тремя крупными банками, что при ее достаточно неказистом телосложении вызывало опаску как бы она их не уронила в следующую секунду.

- Ты отмеришь ведь?

Банки ставить она не спешила, с явным ожиданием джентельменского поступка смотря на Мориса и почти не моргая.