До смешного самонадеянно было считать, что эта встреча дастся без особых усилий. И ведь Хоксли действительно поначалу так думал. Или, по крайней мере, заставил себя так думать. Все-таки прошло достаточно времени. Но, поднимаясь под самые своды одного из богатых доходных домов Верхнего Города в небольшой освещенной кабине и наблюдая, как за сомкнутыми коваными решетками мелькают перекрытия этажей, похоже, растерял всю свою храбрость. Да и была ли она?

И вот теперь он стоял перед дорогой резной дверью из красного дерева и не мог решиться. Украшенная чуть припорошенными золотой крошкой фигурами хищных птиц, она была единственной на этом этаже - последнем, почти под самым куполом из прочного прозрачного стекла. В ясный солнечный день или на закате это, наверное, было удивительно красиво. И из окон открывался восхитительный вид. Но было как-то сомнительно, что владелец этих апартаментов забрался так высоко исключительно ради созерцания прекрасного. То, что птахи в большинстве своем вьют гнезда подальше от людских глаз, ближе к облакам, было известной истиной. Чтобы сохранить потомство, уберечься от опасностей. Это было в их природе. Если подумать, молодого охотника многие сравнивали с птицей. Кажется, у него даже было прозвище, вцепившееся, как репей, еще со времен обучения в Академии. Эверетт его не помнил. Он вообще не так много знал о младшем Монтгомери. Особенно, чтобы иметь право судить о правильности прозвания. Однако, наряду с бывшим наставником, считал молодого мужчину своенравным глупцом, разменявшим редко выпадающий людям их положения козырь на пустое мальчишеское упрямство. В любом случае, одну вещь доктор знал наверняка - от некоторых чудовищ не скрыться, как ни старайся и куда ни беги. Они настигали неизбежно и безжалостно, даже за облаками.

Снаружи завывали морозные ветры. Буря, начавшаяся еще на рассвете, казалось, всё набирала силу. Путаясь плотным снежным пологом в высоких шпилях домов, она билась хлопьями в окна, и её заунывный протяжный плач заполнял улицы и переулки. Сквозь стекло купола над головой, местами облепленного снежно-ледяной коркой, не было видно неба.

Механические пальцы в темной кожаной перчатке огладили грани небольшой чеканной коробочки, покоившейся на дне кармана пальто. Там, надежно укрытый металлическими стенками в вензелях, завернутый в лоскут погребального савана, лежал фрагмент кристалла. Осколок человека по имени Фолькер. И это было его последней просьбой. Остаться хотя бы крупицей. Не до конца сгореть, разгоняя и питая один из тысячи двигателей по всей Империи. Не целиком и полностью разбиться на десятки сердец рядовых автоматических кукол, порой прорываясь в мир обрывками своих привычек и воспоминаний. Уголок губ доктора дернулся в короткой горькой ухмылке. Еще один молодой охотник, о котором он знал ничтожно мало, но чьи широко распахнутые остекленевшие глаза  долго преследовали его во снах. А теперь… Эверетт всё вглядывался в дверь, и ему почудилось, будто вырезанные деревянные грифы смеются над ним. Теперь ему предстояло посмотреть в глаза тому, чьего друга он не спас.

Качнув головой, темноволосый мужчина устало выдохнул, вынул руку из кармана, а во второй крепче сжал ремни небольшого дорожного саквояжа. Наконец он мог поставить точку в этой затянувшейся истории. Однако, оглядев дверь, не обнаружил ни звонка, ни молоточка, ни даже банальной ручки. И тогда он просто постучал по гладкой отполированной поверхности меж двух хищных клювов. Коротко и звучно.

Отредактировано Everett Hawksley (2025-03-06 21:22:20)

С мучительной неторопливостью тянулись минуты ожидания. Стоя у порога на полотне темно-зеленой ковровой дорожки, он между постукиваниями бегло смахивал остатки растаявшего снега, повисшего россыпью мелких капель на плотной ткани пальто и головного убора. Но дверь распахнулась так резко и неожиданно, что мужчина едва не выронил котелок, который отряхивал. Чинно подвернув шляпу под руку, Хоксли моментально подобрался и отвесил короткий поклон-кивок появившемуся хозяину апартаментов. Однако первое, что тот сделал - плеснул на него порывистым смехом, вперившись затем полным колючей безысходности взглядом точно в глаза. Взглядом нагнанного беглеца.

… неизбежно и безжалостно, даже за облаками. Жестокий горький крест - самому быть чьим-то чудовищем.

– Здравствуйте, мистер Монтгомери, - с абсолютно непоколебимой невозмутимостью произнес доктор, даже на секунду не изменившись в лице. - Прошу прощения за, - мельком оглядел босые ноги, наспех накинутый халат, общий помятый вид, - неурочный визит. - И благодарно кивнул еще раз, следуя приглашению и проходя внутрь.

Приглушенная серостью разыгравшейся бури прихожая встретила его припыленным богатым убранством и стойким ощущением одиночества. Измазанная пятнами холодных теней и будто нежилая, она бы вмиг преобразилась, стоило лишь зажечь горящие уютным желтым огнем светильники. Но зачем? Ведь и так всё было прекрасно видно. А в тенях… в тенях, вероятно, было довольно удобно прятаться.

“Предпочитаю виски” вспыхнуло в голове на предложение Мориса, но Эверетт не сказал этого вслух. В свою очередь, накидывая котелок на одну из жердей деревянной напольной вешалки, ответил: - Благодарю за гостеприимство, но не стоит утруждать себя, мистер Монтгомери - я не отниму у вас много времени. - Следом он принялся стягивать плотные кожаные перчатки, обнажая протезные пальцы из тусклого желтого металла. Хоксли не собирался переходить на взаимное панибратство, проще было отстраниться, оградиться деловым тоном, стараясь держаться на безопасной дистанции. В конце концов, они ведь и друзьями-то никогда не были. Но, конечно же, он выпьет. Потом. Сидя на промерзлой каменной скамье в обветшалом, но бережно охраняемом немногочисленными последователями храме Создателя - единственного, в чьей божественности маг не сомневался и в кого еще хоть немного верил. - Вы не отвечали на звонки и проигнорировали несколько писем из канцелярии. Поэтому было принято решение вручить бумаги вам лично в руки. - Сообщив это, мужчина поднял свой саквояж на стоящую у двери банкетку и, щелкнув замками, деловито извлек оттуда две тонкие стопки документов. - Здесь необходима ваша подпись. А эти - просто чистая формальность, но, согласно правилам, у вас должны храниться копии, - и Эверетт поочередно протянул молодому охотнику испещренные книжным шрифтом листы, скрепленные печатью Коллегии. - Также, поскольку мы не виделись продолжительное время, позвольте высказать соболезнования по поводу скоропостижной смерти вашего отца. Да будет упокоен дух его во всеобъемлющей благодати Бога-Императора.

Он говорил размеренно и ровно, спокойно и вежливо, не выказывая лишних эмоций, выдерживая пронзительный взгляд зеленых глаз, а сам будто смотрел сквозь. Не цепляясь. И больше не заостряя внимания. Мимолетного наблюдения доктору хватило, чтобы понять откуда эта вялая заспанность, запущенность и отечность, и даже если он ошибся, лезть в душу и читать нотации ему совершенно не хотелось. Потому что он определенно был не тем, кому бы стоило это делать и к кому бы Морис прислушался. Маг кожей чувствовал, что здесь, в комнатах под стеклянным куполом, никого не ждали.

Отредактировано Everett Hawksley (2025-03-06 23:06:48)

– Возможно, - согласно хмыкнул Эверетт, легко пожимая плечами. И внутренне возмущаясь тому факту, что перед предложением охотника пройти дальше в комнаты пришлось безоговорочно капитулировать. Это совсем не вписывалось в его планы. Но будто ему оставили выбор! Возмущаться и упрямо отказываться в спину уходящему вглубь хозяину, жестом поманившему за собой, было уже некрасиво. Непорядочно. Да он и сам-то вряд ли вписывался в Морисову программу на день. А вот за некоторыми документами проследить бы не помешало. Их могли просто бросить где-нибудь на тумбочку и забыть до следующего нового года, а ему потом отчитываться за подписи. Раз уж обязался, стоило сделать всё по совести, хотя оказался он здесь главным образом вовсе не из-за бумажек. - Признаться, мне неизвестно, куда именно осуществлялись звонки. Вероятно, даже на место службы. В любом случае, это работа отдела кадров, а не санкционистов, - зачем-то пустился в объяснения мужчина, спешно снимая влажное пальто и устраивая его на ту же вешалку к котелку. И принялся оглядываться в поисках хоть какой-то домашней обуви. Не в дорожных же сапогах проходить в жилую часть в самом деле! Помятый сонный мистер Морис к тому времени уже скрылся в коридоре. Издалека еще и поблагодарил за проявленное участие. Что ж, пожалуйста. Видимо, придется идти в носках.

Аккуратно достав из своей верхней одежды коробочку с осколком, Эверетт сунул её в карман форменных брюк и пошлепал следом за блондином в халате. В коридоре на пару секунд запнулся. Выглянул в окно.

Обрамленные морозными узорами на стекле, внизу вились улицы, утопая в безумном танце снежных хлопьев. А напротив, везде, куда доставал взгляд - стены и шпили, круто рвущиеся в небо, едва не вспарывающие тяжелые серые облака. С земли казалось, будто они вот-вот сомкнутся над головой, словно когтистая латная перчатка, сожмут в жестком железном кулаке. Хоксли никогда не любил Хельгримм. Несмотря на все новшества прогресса, ему здесь было холодно и тесно. И отсюда, сверху, это ощущалось особенно ярко.

Выйдя на кухню, куда, собственно, и вел коридор, маг снова бегло огляделся. Просторное помещение, высокий потолок, резная деревянная мебель, горящая золотым блеском утварь. Всё с оттенком современной роскоши во всех смыслах. Зацепившись взглядом за одну из узорочных колонн по углам комнаты, доктор даже мельком подумал, а не его ли семейного дела это работа. Точнее, бывшего семейного дела. Бывшей семьи.

От нечаянных ассоциаций его оторвал вопрос Мориса, и, обернувшись к нему, доктор невольно прыснул. Прозвучало это довольно глухо и сдавленно, со старательно сдерживаемой внезапной улыбкой, из-за чего лицо Эверетта странно перекосило. Но он тут же постарался исправиться и прочистил горло негромким покашливанием.
– Буду благодарен за чашку кофе. Предпочтительно сладкого, - произнес он, с трудом отлипая глазами от чудовищного в своей нелепости фигурного чайника в руках охотника. Похоже, хозяину требовалось еще немного времени, чтобы окончательно проснуться. Или чтобы навести хоть немного ясности в голове. Хотелось бы закончить дела быстрее, но что поделать. Ничего страшного, Хоксли может и подождать. Тем более, если уж быть совсем честным, он порядком подмерз по дороге к доходному дому.

Отредактировано Everett Hawksley (2025-03-11 08:33:20)

Озвучив свое пожелание, доктор наградил Мориса легкой вежливо-благодарной улыбкой авансом и снова огляделся. Заприметил знакомую кипку бумаг, брошенную на кухонном столе напротив. Мысленно поставил себе галочку.

Горелка на плите вспыхнула магическим огнем, и тишина заполнилась характерным едва различимым шипением.

Так, бесцельно оглядывая помещение и толком ни на чем не задерживаясь взглядом, исключительно ради того, чтоб хоть как-то занять время, Эверетт простоял, наверное, с минуту-полторы. Заложив руки за спину. И поддавшись старой привычке размеренно перекатываться с пяток на носки и обратно. Присаживаться он не особо спешил, чтобы потом ненароком не быть обвиненным в самовольстве. В конечном счете он ведь был всего лишь гостем. И гостем незваным.

В светлом помещении, несмотря на необжитость и припыленность, дышалось легко и веяло свежестью, достаточно комфортной, чтобы не ежиться и не зябнуть от неприятно покусывающей кожу прохлады. Удивительно, учитывая огромные, почти панорамные окна в коридоре совсем рядом. И тут, внутри апартаментов, совсем не было слышно бушующей за стенами стихии. Хотя маг был уверен, что различал отчаянные завывания ветров, когда поднимался в лифте и даже когда стоял у неприступной двери с высеченными из дерева хищными стражами. Похоже, ценностью этого места было не только расположение в светском престижном районе, и не исключительно поражающий воображение интерьер. В нем крылось иное достоинство. Изоляция. Очень незаметно и удобно украденный клочок Верхнего Города, прямо посреди бурно кипящей жизнью столицы Империи. Бесценное сокровище. Или медленный яд.

– Мистер Монтгомери, не забудьте, пожалуйста, все же изучить и подписать документы. - Хоксли перестал раскачиваться. Сильнее сжал в замок ладони рук за спиной. - У нас, магов, не так много прав и привилегий, как бы нам хотелось. И как мы того, безусловно, заслуживаем. Поэтому не позволяйте системе решать за вас те вопросы, в которых у вас есть свобода волеизъявления.
Ему ответила тишина.

– Вы меня поняли, мист…? - но, оглянувшись на хозяина комнат, доктор осекся. И всполошенно воскликнул: - Морис! Чайник!
Очнувшись от ступора, молодой охотник ругнулся и одернул руку. То ли окрик сработал, то ли тот буквально “почувствовал телом”, что посудина закипает.
– Вы в порядке? - справедливо забеспокоился Эверетт, подходя ближе. - Позвольте, я… Я могу… Мистер Монтгомери! Хотя бы под воду…
Но мужчина, будто целенаправленно игнорируя его попытки оказать помощь, принялся заваривать кофе. Быстро, даже с какой-то неразумной энергичностью.

Наконец кружка со стуком опустилась на столешницу перед Хоксли.
– Благодарю вас, мистер Монтгомери, - с вызовом глядя в небритое лицо, мрачно отозвался маг. - Про сахар учту. Теперь позвольте, наконец, осмотреть вашу ладонь. Я ведь все-таки целитель. - И, не дожидаясь ответа, доктор протянул руки и аккуратно и деловито подхватил в свои механические ладони чужую кисть. Прохладный металл пальцев бережно коснулся теплой живой плоти, поворачивая раненую руку под удобным углом. - Мне нужно видеть и понимать площадь и степень повреждения, - сосредоточенно оглядывая обожженную кожу, пояснил гость. - И, должен сказать, вам повезло, - удовлетворенно заключил Эверетт. - Всё не настолько серьезно, как выглядело со стороны. И - нет, что вы! Я всё еще санкционист. -  Возможно, желая скрасить неловкость, возможно, пытаясь отвлечься, Морис стал задавать вопросы. И член коллегии его поддержал. -  Самому не верится. Я наивно полагал, даже, не скрою, надеялся, что меня спишут. Признают профнепригодным или, на худой конец, переведут на какую-нибудь должность с меньшей ответственностью. Но, видимо, на врачей такие вещи не распространяются. Будет немного неприятно, потерпите.

Хоксли знал, охотник сейчас почувствует легкий зуд под кожей, перерастающий в малоприятное и даже жутковатое ощущение, будто в его тканях начинает медленно двигаться что-то чужеродное. Но затем и это пройдет, уступая место “красивому этапу”, как называл его сам доктор. Когда, подсвечивая кожу изнутри, по сетке сосудов и волокон начинают течь голубоватые искры. Острые огоньки будут покалывать ткани, порой будут вырываться наружу над поврежденной плотью, искрясь и рассыпаясь.

– Так вышло, что это совпало с моей командировкой в местный госпиталь при Солярисе. Поэтому я вызвался поспособствовать, - отсветы магических вспышек плясали в желтых глазах Эверетта, пока волшебство не погасло. - Вот и всё, - и мужчина заботливо похлопал пальцами по боковой мягкой части ладони. - Теперь вы в порядке. Впредь будьте осторожнее.
О том, что визит его главным образом был обусловлен совершенно иной целью, доктор пока умолчал.
– А как ваша служба, мистер Монтгомери? - в ответ поинтересовался Хоксли, возвращаясь к своей уже слегка подостывшей кружке. С типичным металлическим звуком взял серебряные щипцы с сахарницы и уверенно отправил в ароматный напиток два белых сладких кусочка. Задумчиво нахмурившись и хмыкнув с легким прищуром, докинул еще один.

Отредактировано Everett Hawksley (2025-03-14 15:07:37)

– Рад это слышать, - отозвался Эверетт и отпил немного из кружки, пробуя и раскатывая ароматную сладкую жидкость по языку. А потом добавил еще один кубик сахара. И развернулся к Морису. - Вынужден с вами не согласиться, мистер Монтгомери. Врачебная этика не позволяет мне оставить вас в таком состоянии.
И мужчина сделал еще глоток. Приторный напиток согрел теплом, протекая по  внутренностям. Оставил вязкое липкое ощущение во рту и в горле, с привкусом кофейной горечи.

Наметанный глаз доктора быстро распознал симптомы. В своей лекарской практике, да и в принципе на службе в Коллегии, он часто встречался с подобным. Намного чаще, чем ему хотелось бы.
Затрудненное дыхание и одышка, “гусиная кожа” и мышечная дрожь, доходящая до трясучки. Общее напряжение. Раздраженность. И страх. Хоксли казалось, будто бы он даже слышит заходящееся в бешеном стуке сердце охотника. Но что могло запустить такую реакцию? Ведь буквально пару минут назад все было хорошо. Относительно, конечно, но все же. Прикосновение? Визуальные эффекты магии? Протезы? Может, он что-то не то сказал? Этого он не мог знать точно. Но, пожалуй, стоило постараться сократить количество возможных триггеров. Оставалось надеяться, что это - не приведи Создатель! - все-таки не он сам.

Эверетт отставил кружку на стол, цокнув металлом по керамическому покрытию сосуда.
– Я быстро, - спокойно заверил он. И метнулся по светлому коридору в прихожую. Подхватил свои уже подсохшие перчатки с тумбочки у входа и, натягивая их на ходу, скорым уверенным шагом, почти бегом, вернулся на кухню.
– Никуда не ухожу, - на всякий случай напомнил Хоксли. “Хотя вам, определенно, хотелось бы обратного и немедленно”. - Не беспокойтесь. Приступ скоро закончится. Вам нужно медленно и глубоко дышать. Вы и сами это прекрасно знаете, я полагаю. Присядете? - и он попытался усадить дрожащего задыхающегося в панике Мориса на стул аккурат неподалеку стола. - Главное, дышите. И помогите мне еще эффективнее помочь вам. Как вы обычно справляетесь с паническими атаками? Что я могу сделать, чтобы облегчить ваше состояние?

Что бы ни вытворял охотник, как бы ни реагировал, голос доктора оставался ровным и тихим, комфортным. Как и его магия. Пока биомант говорил, невидимые силы мягко касались сведенных спазмами мышц живота, горла, беспокойного сердца. Деликатно, без ощутимого напора расслабляя ткани. Медленно и естественно, подталкивая измотанный организм к выходу из приступа. К сожалению, Эверетт мог оперировать исключительно плотью. Физической составляющей человеческого тела. Что же касается части эмоциональной, то тут всё оставалось на откуп самого Монтгомери. И доктору хотелось верить, что тот справится. Хотя, утопая в оглушающем вихре тревожных мыслей, чувств или воспоминаний, бывает очень сложно заметить протянутую руку помощи. И еще сложнее за неё ухватиться. А некоторые, даже заметив, предпочитают её игнорировать.

Отредактировано Everett Hawksley (2025-03-21 21:53:38)

Едва Морис рванул в сторону от него, Эверетт примирительно поднял ладони, даже не пытаясь как-то его задержать. И молча проводил хозяина апартаментов взглядом, пока его потрепанный силуэт не скрылся в глубине своих хором. Следом доктор не пошел. В конце концов, охотник - не малое дитя, и не буйный пациент. Беспокойных и неуправляемых, горячо сопротивлявшихся необходимому лечению или проведению процедур, обычно подвергали принудительной фиксации посредством паралича. Эта практика была довольно распространенной, даже несмотря на то, что многие представители совершенно разных кругов общества высказывали свое недовольство и сомнение в гуманности таких чар. Хоксли откровенно считал, что они просто боялись. Не хотели в полной мере понимать и принимать, насколько огромная сила может быть сосредоточена в руках хотя бы даже одного биоманта. Когда любое тело может просто перестать двигаться, дышать или даже жить, стоит лишь магу плоти этого пожелать и очень ясно себе представить. Но сейчас подобное уж точно вышло бы за рамки дозволенного. А получить в свое дело пометку о взыскании за превышение полномочий - нет, совсем не так представлял себе Эверетт начало восьмого года своей прилежной службы. Тем более, что он здесь даже не по врачебному вопросу. Хотя, если б маг уверял, что не хотел помочь, то нагло соврал бы сам себе.

С тех пор, как в нем проснулся магический дар, как он перестал истерично бояться своей силы и наконец понял, что, вопреки всем родительским проповедям и доводам, не проклят Падшими богами, Хоксли решил, что будет спасать жизни. И даже чудовищные практические занятия, сравнимые, пожалуй, с пытками культистов и отступников в застенках Имперской церкви, не смогли затенить и отравить его стремления использовать биомантию исключительно в целях врачевания. Напротив, осознав, насколько жуткие вещи может творить его сила с живыми существами, молодой студент только укрепился в своих намерениях.

И вот сейчас он сидел в пустой кухне, немного разочарованный и слегка растерянный, и допивал свой остывший кофе. Навязываться было некрасиво, а закрыть глаза ему не позволяла совесть. Монтгомери необходимо было лечение. Нет, даже не так. Для начала - консультация. Но ни в коем случае не в лазарете Соляриса. Потому что доктора при Императорской церкви ни с кем не будут церемонится, особенно со своими верными гончими. Их методы, бесспорно, были действенны, но безжалостны и разрушительны. Нет. Лучше в стенах Академии и при непосредственном участии Коллегии. Эверетт никак не мог взять в толк, почему некоторые маги, и Морис, к несчастью, был в их числе, так старательно и упрямо отмахивались от помощи и внимания магического сообщества. Ведь неужели право решать за себя - да, в жестких рамках, но всё же твое собственное право! - значило для них так ничтожно мало? А ведь кто-то пользовался своим правом даже после смерти. Встав из-за стола с пустой чашкой, Хоксли направился к раковине. На столешнице поблескивала небольшая металлическая коробочка.

К моменту, когда Морис вернулся, он уже успел вымыть чашку и заново разобрал документы на две стопки, которые покоились теперь на краю стола. Перемена во владельце квартиры - и во внешнем облике, и в манере держаться - была разительной, словно перед магом сейчас стоял другой человек. Метаморф, не иначе. Доктор никак не мог знать, что там сделал с собой охотник и как у него это так быстро вышло, но стоило отдать ему должное - постарался он на славу. Жаль только, такие сильные образы и маски имеют свойство биться осколками внутрь.

– Вижу, вам уже лучше, - Эверетт и не думал извиняться за свою попытку оказать помощь без спроса. - Левая стопка - под подпись, - и он легко указал на неё ладонью, затянутую в черную кожу перчатки. - Даже не сомневайтесь, доложу, но в той форме, в которой сочту нужным. А вам рекомендую потом следовать указаниям из Коллегии. Раз уж вы решили плыть по течению, мистер Монтгомери, то как минимум научитесь маневрировать.

Отредактировано Everett Hawksley (2025-03-29 03:34:59)